© Грета Флай, время чтения 2 мин.
Однажды я случайно нажала не на ту кнопку на роботе-пылесосе.
С тех пор, по вечерам, он отправляется в самостоятельное, никому не нужное и полное опасностей путешествие.
То в проводах запутается и заглохнет, то застрянет под диваном, то залезет под коврик и беспомощно тыкается там до полного изнеможения.
Куда ты опять поперся, неугомонный? — кричу я из кухни, если слышу, что он завёлся. Бегу, ставлю его на место — домой, на базу, к блоку питания.
Или, если упустила момент, ищу его, ругаясь, что вот заколебалась уже его вытаскивать из всяких непонятных мест, сил моих больше нет, когда же это закончится, нам надо серьезно поговорить — следующего раза не будет!
Прямо как жена пьющего и гулящего мужика, честное слово.
А потом мне надоело — вали, говорю, делай что хочешь. И смотрю дальше фильм. Он мотылялся-мотылялся, бился-бился, наслаждался свободой, а потом, обмотанный какими-то кошачьими верёвками и пакетами, на честном слове и на одном крыле добрался до моей спальни и стоит, жужжит тихонечко умирающим голосом.
Ничего на опохмел не получишь, — сообщаю я. — Иди туда, откуда пришёл!
Он молчит, горестно мигая своими синими брызгами на панели. Похож на побитую собаку или на большого глупого жука.
Я вздыхаю, освобождаю его от намотавшейся на усы хрени, протираю тряпочкой и возвращаю на место. К пирогам, степенному лафитничку рябиновой настойки за ужином. Домой, на базу, к блоку питания и уюта, короче говоря.
Созависимые отношения — страшная штука.
Грета Флай
